ПОЧТИ ТРИ ГОДА... (к 80-летию снятия блокады Ленинграда)

 

 

Вед.1: 80 лет отделяют нас от суровых и грозных событий Великой Отечественной войны. Она никогда не сотрется из нашей памяти, самая тяжелая, самая жестокая из всех войн в истории нашей многострадальной Родины. Мы будем помнить все: и Сталинград, и Курскую дугу, и Эльтиген, и Хатынь, и Аджимушкай, и Перекоп, но главное – мы будем помнить Ленинград. 872 дня героического противостояния осажденного города, почти три года без хлеба, без света, без воды, и почти без надежды…

 

Чтец: Кто-то помнит об этом со школьной скамьи,

Кто-то – с первых ступеней детсада...

В необъятной стране нет, пожалуй, семьи,

Где не знают, что значит – блокада...

 

Про разруху и голод, про жизнь без прикрас,

Про спасение Летнего сада...

Мы вдыхаем, как воздух, правдивый рассказ

О суровой судьбе Ленинграда.

 

Пискарёвские плиты – священный гранит

С миллионом непрожитых жизней...

Имена, словно знамя на теле, хранит,

Как присягу на верность Отчизне.

 

Ныне – восемь десятков с жестокой поры,

Но не скоро затянутся раны...

Каждый год, в небеса отпуская шары,

В землю кланяюсь Вам, ветераны!

 

 

Катя: Мы рыли рвы – хотелось пить.

Бомбили нас – хотелось жить.

Не говорилось громких слов.

Был дот на каждом из углов,

Был дом – ни света, ни воды,

Был хлеб – довесочек беды.

Сон сокращался в забытьё,

Быт превращался в бытиё.

Была одна судьба на всех.

Мы растеряли светлый смех,

Мы усмиряли тёмный страх.       

Мы умирали на постах.

Мы умирали – город жил,

Исполнен малых наших сил.

 

Вед.1: Оборона Ленинграда – одна из самых героических страниц истории нашей страны, и одновременно, самая трагическая. Изучая материалы блокадных лет, невольно ловишь себя на мысли, что все, рассказанное о ней, не может вместить в себя даже сотой доли того горя и тех бедствий, которые выпали на долю блокадников. Некоторые из тех, кто оказался в кольце, не сумев эвакуироваться, кто не выжил в холоде и голоде самой страшной первой блокадной зимы, оставляли после себя письменные свидетельства: дневниковые записи, стихи, или письма.

 

Чтец:  Выжить – цель и обычная участь,

Чтоб пером нацарапать повесть,

Как в одних умирала трусость,

Как в других просыпалась совесть...

 

Только выжить – всего-то и надо,

Старый очень, неважно, иль молод…

Нам, блокадникам из Ленинграда,

Холод страшен был – внутренний холод!

 

Снова жизнь здесь боролась со смертью,

Встав за грань и порог истощенья.

Тягой к жизни стегала, как плетью,

У врагов не моля снисхожденья!

 

Умирали за Родину роты

И не слышали сводок хвалебных.

Чуть живыми мы шли на работу

Для победы и... карточек хлебных.

 

Знал художник, поэт подворотен:

Город тёмный не виден из рая!

На последнем из сотен полотен

Рисовал город свой, умирая...

 

...На Фонтанке лёд – стылая корка,

Только чёрные пятна местами:

Санки с трупом – везут их из морга

Под слепыми от горя мостами.

 

И не знает военная пресса,

Кто в тех санках – блокадный подросток?

А быть может, ушла поэтесса?

Или Мастер – упал, умер просто...

 

Метроном – звука точного сила,

Пострашней поднебесного грома,

И, когда бы меня ни спросили –

Слышу, чувствую стук метронома!

 

Как мне вспомнить всё это хотелось:

Всю блокадную, страшную повесть,

Где в одних просыпалась смелость,

А в других просыпалась совесть!

 

 

Муз. Номер. "Горячий снег" 

Муз. Номер «Прощайте, скалистые горы…»

Муз. номер "Слушай, Ленинград"

Вед.2: Дневников, посвященных блокаде, не так много, всего около 200. Всем им свойственна огромная степень самоцензуры. Надо учитывать, что авторы понимали, что случится, если их записи станут достоянием общественности. Алексей Иванович Винокуров, работавший учителем географии в средней школе, практически каждый день, возвращаясь с работы, заносил в свою записную книжечку самое важное, что случилось с ним за день. В феврале 1943 года его перевели работать на железную дорогу, а вскоре арестовали. При обыске была найдена и его записная книжечка. Алексея Ивановича обвинили в антисоветской агитации, пораженческих взглядах, в стремлении перейти на сторону врага, и приговорили к высшей мере наказания.

 

На всем протяжении чтения дневника слышен стук метронома.

Вед.1: Вот всего несколько записей из его записной книжки:

 

Суббота, 4 января 1942 года.

Наблюдал интересный случай с обладателем буханки хлеба, весящей около 1,5 кг. Обычно меняют 200-300 граммов хлеба, редко больше. Лицо, имеющее целую буханку, уже вызывает подозрение в хищении. Владелец буханки променял 200 граммов хлеба на миниатюрный кусок сала и был задержан. Его увели, грубо толкая, не смотря на свидетельские показания публики, что он менял, а не продавал.

Вед.2: Воскресенье, 5 января

Водопровод и канализация не работают уже несколько дней. Воду приходится брать в подвале соседнего дома, подолгу стоять за нею в очереди. Сегодня дворник ходил по квартирам нашего дома и забивал двери в уборные.

Общественные уборные давно закрыты. Как найти выход из создавшегося положения? Придётся подыскать какое-нибудь укромное место в соседнем пустующем здании, которое могло бы служить уборной.

 

Вед.1: Понедельник, 6 января

Узнал о смерти С., преподавателя физики. Бедняга умер от истощения, оставив опухшую от голода жену и троих детей, судьба которых не вызывает сомнений.

 

 

Вед.2: Среда, 8 января

Умер преподаватель математики М. Странно, но в последние дни  известия о смерти уже не волнуют, как прежде. Смерть теперь обычное явление, мы к ней привыкли. На улице чуть не через каждые 100 метров лежат трупы умерших от голода или замерзших. Публика настолько уже к этому привыкла, что равнодушно проходит мимо. Встретил директора школы А., он опух от голода. Придется доказать ему, что лучше остаться без вещей, чем умереть.

Вед.1: Воскресенье, 12 января

Каждый день в городе возникают пожары. Воды нет, тушить нечем. Сгорает много больших домов. Предусмотрительна публика укладывает в чемоданы и мешки наиболее ценные вещи, чтобы в случае пожара не остаться без самого необходимого. В большинстве своем пожары происходят по неаккуратности владельцев печей-буржуек.

 

Вед.2:19 января

Умерла моя соседка С. Смертность в городе достигла огромных размеров. За последнюю неделю в нашем доме умерло 12 человек и 3 пропали без вести, вероятно, умерли где-нибудь на улице. В нашей квартире количество проживающих уменьшилось наполовину. В некоторых квартирах уже не осталось никого.

 

Вед.1: 22 января.

Встретил на Литейном красноармейца с собакой. Очень удивился: уже давно не приходилось видеть ни кошек, ни собак.

 

 

Вед.2: 2 марта

В столовую вошел мужчина лет сорока. Простояв в очереди 2 часа, он получил по карточке две порции супа и каши. Суп ему удалось съесть, а каша осталась. Подошедшая женщина обнаружила, что он умер, сидя за столом.

 

Вед.1: Алексей Иванович Винокуров был реабилитировал лишь в 1999 году Прокуратурой Санкт-Петербурга как необоснованно привлеченный к уголовной ответственности по политическим мотивам.

 

Чтецы исполняют композицию "Ленинградская осень" 

 

Чтец 1: На Ленинград обхватом с трех сторон

Шёл Гитлер силой сорока дивизий.

Бомбил. Он артиллерию приблизил,

Но не поколебал ни на микрон.

Не приостановил ни на мгновенье

Он сердца ленинградского биенье.

И, видя это, разъярённый враг,

Предполагавший город взять с разбега,

Казалось бы, испытанных стратегов

Призвал на помощь он: Мороз и Мрак.

И те пришли, готовые к победам,

А третий, Голод, шёл за ними следом.

 

Чтец 2: Ненастный ветер, тихий и холодный.

Мельчайший дождик сыплется впотьмах.

Прямой-прямой пустой Международный

В огромных новых нежилых домах.

Тяжелый свет артиллерийских вспышек

То озаряет контуры колонн,

То статуи, стоящие на крышах,

То барельеф из каменных знамен

И стены – сплошь в пробоинах снарядов…

А на проспекте – кучка горожан:

Трамвая ждут у ржавой баррикады,

Ботву и доски бережно держа.

Вот женщина стоит с доской в объятьях;

Угрюмо сомкнуты ее уста,

Доска в гвоздях, как будто часть распятья,

Большой обломок русского креста.

 

Чтец 3: Трамвая нет. Опять не дали тока,

А может быть, разрушил путь снаряд…

Опять пешком  до центра – как далёко!

Пошли… Идут – и тихо говорят.

О том, что вот – попался дом проклятый,

Стоит – хоть бомбой дерево ломай.

Спокойно жили люди здесь когда-то,

Надолго строили себе дома.

А мы… Поёжились и замолчали,

Разбомбленное зданье обходя.

Прямой проспект, пустой-пустой, печальный,

И граждане под сеткою дождя.

 

Чтец 4: О, чем утешить хмурых, незнакомых,

Но кровно близких и родных людей?

Им только б доски дотащить до дома

И ненадолго руки снять с гвоздей.

И я не утешаю, нет, не думай –

Я утешеньем вас не оскорблю.

Я тем же каменным сырым путем угрюмым

Тащусь как вы – и, зубы сжав, терплю.

Нет, утешенья только душу ранят –

Давай молчать…

 

Чтец 5: Но страшно: дни придут,

И чьи-то руки пепел соберут

Из наших нищих бедственных времянок.

И с трепетом, почти смешным для нас,

Снесут в музей, пронизанный огнями,

И под стекло положат, как алмаз,

Невзрачный пепел, смешанный с гвоздями!

Седой хранитель будет объяснять

Потомкам, приходящим изумляться:

 

Чтец 6: «Вот это – след Великого Огня,

Которым согревались ленинградцы.

В осадных, чёрных медленных ночах,

Под плач сирен и орудийный грохот.

В их самодельных временных печах

Дотла сгорела целая эпоха.

Они спокойно всем пренебрегли,

Что не годилось для сопротивленья,

Все отдали победе, что могли,

Без мысли о признанье в поколеньях.

Напротив – им казалось по-другому:

Казалось им порой – всего важней

Охапку досок дотащить до дома

И ненадолго руки снять с гвоздей…»

 

Чтец 7: Так день за днем, без жалобы, без стона,

Невольный вздох – и тот в груди сдавив,

Они творили новые законы

Людского счастья и людской любви.

И вот теперь, когда земля светла,

Очищена от ржавчины и смрада, -

Мы чтим тебя, священная зола

Из бедственных времянок Ленинграда…

И каждый, посетивший этот прах,

Смелее станет, чище и добрее.

И может, снова душу мир согреет

У нашего блокадного костра.

 

Муз. Номер. «Землянка»

 

Муз. Номер. «Эх, дороги…»

Муз. Номер «Дорога жизни», в исп. А.Тихоновского

 

 

Вед.1: В Санкт-Петербурге, в Музее истории Ленинграда, выставлен дневник Тани Савичевой, его копия – в витрине мемориала Пискаревского кладбища, где покоятся 570 тысяч жителей города, умерших во время 900-дневной блокады. В России многие знают историю Тани Савичевой, 12-летней ленинградской девочки.

 

Чтец: На берегу Невы,

В музейном зданье,

Хранится очень скромный дневничок.

Его писала Савичева Таня.

Он каждого пришедшего влечёт.

Пред ним стоят сельчане, горожане,

От старца –

До наивного мальца.

И письменная сущность содержанья

Ошеломляет

Души и сердца.

Это – всем живущим в назиданье,

Чтобы каждый в суть явлений вник, -

Время возвышает образ Тани

И ее доподлинный дневник.

Над любыми в мире дневниками

Он восходит, как звезда с руки.

И гласят о жизненном накале

Сорок две святых его строки.

В каждом слове – ёмкость телеграммы,

Глубь подтекста,

Ключ к людской судьбе,

Свет души, простой и многогранной,

И почти молчаньем о себе…

Это смертный приговор убийцам

В тишине Нюрнбергского суда.

Это боль, которая клубится,

Это сердце, что летит сюда…

Время удлиняет расстоянья

Между всеми нами и тобой.

Встань пред миром, Савичева Таня,

Со своей

Немыслимой судьбой!

Пусть из поколенья в поколенье

Эстафетно

Шествует она.

Пусть живет, не ведая старенья,

И гласит

Про наши времена!

 

Вед.1: Почти три года блокады продемонстрировали миру не только чудеса мужества, стойкости, героизма. Блокада показала чудеса человеческого духа. Потому что люди не только с твердостью переносили лишения – они работали. Более того: они творили, создавая прекрасное. Они спасали для потомков величайшие ценности культуры, сокровища мирового искусства.

 

Вед.2: Давайте представим себе изможденных, голодных людей, которые шатались от слабости – но сохранили в научно-исследовательских институтах коллекции семян картофеля. Этот картофель никто не рассматривал как еду!

 

 

Вед.1: Давайте представим себе замерзающих хранителей библиотек, смотрителей музейных залов, которые не рассматривали книги, картины и старинную мебель как растопку для печей. Хотя, может быть, дома были сожжены уже не только книги и мебель, но и полы разобраны на дрова…

Вед.2: Давайте склоним головы перед памятью тех, кто писал стихи в осажденном городе, подбадривая, поддерживая тех, кто мог пасть духом. Давайте молча поблагодарим тех, кто говорил с людьми со страниц газет и из радиоточек: их голоса спасали  от страха, от одиночества, а порой и от безумия.

 

Чтец: "Полчаса до рассвета. Стоит тишина,

но стволы всех орудий - навстречу врагу.

Этот год нам запомнится словом война

и людьми, что упали, оставшись в снегу.

 

Был хороший навар с голубей и собак,

да уже и о них умер всякий рассказ.

Пианино сожгли, а оставшийся шлак

никому выносить не под силу из нас.

 

В этом холоде сходишь внезапно с ума.

За водой, под обстрел, каждый раз до реки...

Недостаточны карточки, знаешь сама.

Перестали встречаться почти старики.

 

Потихоньку вывозят детей на восток.

Мы в квартире с сестрой остаёмся пока.

Мопассан разгорелся: ура, кипяток!..

Как они там, на льду, под бомбёжкой врага?..

 

На муку обменяли колечко отца,

что ушёл в ополченье, а мог - по броне.

Неизвестно, кому сколько дней до конца...

Сил совсем не осталось. Лежу на спине.

 

Но завод наш работает! Город - живёт!

Этот кашель... Так холодно... Где же рассвет?.."

 

Ленинградский, блокадой измученный год.

И слова человека, которого нет.

 

Муз.номер «А может, не было войны?» исп. А.Тихоновский

Вед.1: Ленинград выдержал длительную осаду прежде всего потому, что население, воспитанное на революционных, боевых и трудовых традициях, до последнего вздоха защищало город. Сумеет ли новое поколение оценить, понять все, что выстрадали ленинградцы, как выстояли они в эти страшные, суровые блокадные дни? Сколько же бедствий встает за этими простыми словами: ПОЧТИ ТРИ ГОДА! Но Ленинград – выжил!

Муз.номер «Березовый сок» 

Муз.номер «Салют 45-го года» 

Муз.номер. «Поклонимся великим тем годам…»

Вед.2: Ни один город, ни одна крепость за всю историю войн не выносила столь чудовищного испытания! Гитлер хотел стереть Ленинград с лица земли. Не вышло!

Вед.1: Мы чашу горя выпили до дна.

Но враг не взял нас никаким измором,

И жизнью смерть была побеждена,

И победили Человек и Город!

Неугасима память поколений

И память тех, кого так свято чтим.

Давайте, люди, встанем на мгновенье

И в скорби постоим и помолчим.

Вед.2: Помянем минутой молчания в память тех, кто погиб в блокадном Ленинграде от холода, голода, болезней и бомбежек, в память о тех, кто защищал его до последнего вздоха и отдал за этот город жизнь.

Минута молчания.

Трек 01 - Метроном.