Наблюдения обывательницы. Алкоголик, маменькин сынок и бесовское отродье.

Когда приходит год молодой, а старый уходит прочь, на экраны отечественного ТВ возвращается  фильм, без которого  советский Новый год не наступал почти никогда. Фильм, растасканный на цитаты. Фильм, обласканный критикой и ею же оплеванный. Фильм, в чьего создателя не швырнул камень только самый ленивый кинокритик. Фильм о том, как четверо друзей каждый год, 31 декабря… И дальше можно уже не рассказывать.

Сначала меня очень обижали замечания нового поколения. Не сумевшие создать ничего, равного «Иронии» даже в малой степени, диванные эксперты хотят возвыситься хотя бы над руинами уничтоженного произведения. И поливают из ведра всех, начиная от Нади и Лукашина, и заканчивая абсолютно эпизодическими фигурами, такими, как несчастный пассажир в аэропорту, вынужденный встречать Новый год в кресле из-за нелетной погоды в Красноярске, исполненный великолепным Готлибом Ронинсоном.

Лукашин, поданный Рязановым как мягкий, легко поддающийся постороннему влиянию человек, ставший жертвой недоразумения и пьяных друзей, новым поколением размазан по плинтусу тонким слоем. 

Алкоголик! 

Маменькин сынок! 

Разрушил жизнь ни в чем не повинного Ипполита! 

Совратил истеричку Надю! 

Украл два года жизни доверившейся ему Гали! 

Таков ли должен быть главный герой лирической новогодней комедии? Фу! Смотреть противно!

И это еще не самое глупое и мерзкое, что думает о Лукашине нынешнее поколение. Смею спросить: а каков должен быть главный герой комедии? Он по определению жанра должен быть смешным! А значит, это не Отелло, не Ромео и не Александр Македонский. Хотя и об них точат зубки.

Пьяный Лукашин несимпатичен? Ну, допустим.

Но по-человечески понять его легко: он, врач-хирург, накануне отдежурил в своей больнице сутки (он говорит об этом в бане), поел ли он за эти сутки хотя бы раз – история умалчивает, а каково дежурить врачам его профиля в столичной больнице зимой – отдельная песня. Поскользнувшихся,  ушибленных, растянувших связки, вывихнувших сустав, сломавших там себе чего-то – в декабре в любом травмпункте навалом! Лукашин не отличается богатырским сложением. Но он отдежурил сутки. А дома – переезд, куча неразобранных коробок, старуха-мать, озабоченная приготовлением новогоднего стола, ненаряженная елка и капризная невеста с ее хотелками. То бишь, поспать после суток хирургу и дома не пофартило. Кое-как разрулив ситуацию с невестой, он узнает, что приходил друг детства, что ждут его в бане – традиция! Послать всех и дать себе несколько часов нормального сна мягкий Лукашин постеснялся. Да и мама советует:

- Ничего не будет страшного, если ты встретишь Новый год чистым.

Он идет в баню. 

А там друганы с пузырем. 

А когда его, проведшего на ногах почти полтора суток, полуголодного и разморенного «легким паром» сваливает первый же глоток водки – вся страна в едином порыве негодования провозглашает его алкоголиком! Нормально?

Пьяные друганы запихивают его в самолет в невменяемом состоянии и с чистой совестью расползаются по своим берлогам, отсыпаться и встречать праздник. А ничего не соображающий и не помнящий Лукашин, ненадолго придя в себя в аэропорту, называет таксисту свой домашний адрес, на автопилоте открывает дверь и сваливается наконец-то спать. За полтора часа до Нового года.

Да, он в этот момент малосимпатичен, но на его месте любой другой был бы еще менее приятен – этот хотя бы драться не лез ни к кому, его не вырвало в самолете, он не попал ни в ментовку, ни в такой же травмпункт, только ленинградский.

То есть, будь режиссером не Рязанов, а кто-то другой, этот фильм вряд ли был снят как комедия, это скорей драма! О трудных буднях рядового доктора (он же не пластический хирург, силикон в губища рублевским телкам не вкачивает). Об эгоистке-невесте, которой не только малопонятные Катаняны по боку, не только будущая свекровь откровенно не уперлась, но и самочувствие  собственного жениха ее мало колышет. О друзьях детства, которым бухнуть 31-го куда важнее, чем запомнить, кого надо грузить в ленинградский самолет, я вообще молчу.

Но есть среди критиков совершенно уникальные особи, готовые увидеть в «Иронии судьбы» не много не мало – хоррор. Мистический триллер. Фильм ужасов с элементами сатанизма! Сама бы не поверила, но есть такой себе Саша Щипин, наваявший свое собственное видение фильма.

Не имея возможности выбрать наиболее яркие цитаты, я приведу его рецензию полностью:

«Мало кто обращает внимание на сцену в фильме «Ирония судьбы», где Женя корчит рожи перед зеркалом. Между тем, именно ее можно считать ключевой для всего фильма: в этот момент главный герой, совсем недавно заявив: «К чёрту монастырь!», — меняется местами не просто со своим отражением, а с бесом, чья фамилия Лукашин прозрачно намекает на Лукавого. Именно этот бес, побывав а бане, где всегда обитает нечистая сила, и прихватив с собой веник, который может выступать и как вместилище злых духов, и как транспортное средство, отправляется в Ленинград, подменив собой еще и Павлика. Это не последняя подмена в фильме — вскоре придёт время занять место Ипполита и принять его имя, — однако именно она выглядит особенно символичной: отправиться в бывший город Святого Петра вместо Павла. Впрочем, нельзя быть до конца уверенным, что речь идет именно о Ленинграде: возможно, это лишь изнанка настоящего города, населённая шумными пьяными бесами. И если в Москве рядом с домом стоит Храм Архангела Михаила, то в теневом городе свято место осталось пустым. Адрес обоих домов расшифровывается просто: это не 3-я улица Строителей, а скорее улица строителей Третьего Храма, возвести который должен, как известно, Антихрист. Как писал епископ Ипполит (sic!) Римский, «воскресил Спаситель святую плоть Свою как храм; восстановит также и он [Антихрист] каменный храм в Иерусалиме».

Конечно, Святки — время, когда царит нечистая сила, — должны начаться только через неделю, однако не следует забывать, что Барбара Брыльска — католичка, поэтому для неё Рождество уже наступило и её бесы уже пришли. В том, что Лукашин — бес, нет никаких сомнений. Он не просто кажется другим человеком, наглым, бесцеремонным и развязным, — он становится другим существом и даже о том, что должен носить очки, вспоминает лишь к середине второй серии. Лукашин врёт, провоцирует, соблазняет, а его явное отвращение к рыбе, символу Христа, только довершает картину. У Нади и Ипполита, надо отметить, очень правильные инстинкты: одна при первой же встрече пытается окропить беса водой, к сожалению, не святой, другой устраивает себе отряд крещения вместе с исповедью — но противостоять бесовскому натиску никто из них не в силах. Фигура Ипполита представляет, конечно, особый интерес. Его древнегреческий тезка в своё время стал жертвой Посейдона и понесших коней. Оба мотива — воды и неуправляемых лошадей, предстающих в виде «Жигулей», — есть и в фильме, однако трагической фигуре этого античного героя следует посвятить отдельное исследование».

Вот так персонаж Андрея Мягкова был трансформирован из жертвы обстоятельств через стадию морального урода  в дьявольское отродье.

Уверена, Рязанов, создавая свой фильм, даже представить себе не мог, как его извратят! Да, можно не понимать и не любить старое кино, можно предпочитать «Иронии» американскую ленту «Один дома», можно путать Надю Шевелеву с Барбарой Брыльской и делать вид, что так и надо, не знать стихов Ахмадуллиной и считать Ипполита альфа-самцом, можно тащиться от камеди-клабовских шуток и думать, что это тончайший юмор. Мы уже привыкли ко многому.

Но где-то все-таки должна быть граница.