"В СЕРДЦЕ КРЫЛАТОЕ РОДИНОЙ РАНЕН" (к 100-летию Аметхана Султана)

Амет-Хан Султан появился на свет в Крыму в маленьком городе Алупка 20 октября 1920 года. В жилах его протекала кровь двух народностей – дагестанская и татарская. Папа Султана родом был из дагестанского аула Цовкра, лакец по национальности (лакцы – это одна из коренных горных народностей на Северном Кавказе). В молодости он подался на заработки в Крым, и здесь познакомился с крымской татаркой по имени Насибе. Молодые люди полюбили друг друга и поженились.

Вскоре у супругов родился первенец, мальчик. При рождении он получил имя Амет в честь деда. По утверждению историка А. Симонова, правильное написание имени и отчества Героя должно быть таким: Амет Султанович Амет-хан. При поступлении в лётное училище данные на курсанта были записаны по крымско-татарскому обычаю — вначале собственное имя, а затем имя отца. В результате возникла путаница, и имя отца стали считать именем Героя. В итоге сыновья Амет-хана Султана по паспортам значатся как Арслан Султанович Амет-хан и Станислав Султанович Амет-хан (хотя правильно должно быть Арслан Аметович Амет-хан и Станислав Аметович Амет-хан). Амет часто шутил над созвучностью своего имени: «Я сам и хан и султан!»

Со временем семейство пополнилось ещё двумя детьми, у Амет-Хана был брат Имран и сестрёнка Фатма (девочка в четырёхлетнем возрасте умерла). Во взрослом возрасте дороги братьев кардинально разошлись. Амет-Хан считался одним из самых лучших лётчиков в стране. А Имран в военные годы, когда Крым был оккупирован фашистами, пособничал гитлеровцам, поступив на службу в полицию. В послевоенное время он был арестован органами.

Но сейчас мы поговорим о герое, которого оспаривают друг у друга два народа, лакский и крымско-татарский.

 ***

Гордится им Крым и седой Дагестан.

Амет-хан Султан! Амет-хан Султан!

Но Чёрное море на Каспий не злится:

Ведь им вся страна, вся Россия гордится.

Мечтал о свободе и небе он с детства,

И никуда от мечты той не деться.

День двадцать второй рокового июня

Он в воздухе встретил, с врагами воюя.

А после – таран, Сталинградская битва,

Восточная Пруссия… тридцать им сбито

Заносчивых «Юнкерсов» и «Мессершмидтов»,

И подвиги эти его не забыты.

Весной 1935 года в Алупке традиционно отмечали национальный праздник крымских татар – Хыдырлез. Среди праздничных мероприятий было и состязание по борьбе куреш. Амет-Хан участвовал в соревновании и выиграл. На празднике тогда присутствовал директор всесоюзного пионерского лагеря «Артек», в качестве награды за победу он вручил парню путёвку. Отдыхая в лагере, Султан впервые в жизни увидел самолёт, и с той поры мечты о путешествиях по морю отошли на второй план. Подростка захватила авиация и желание подняться в небо.

Вернувшись из «Артека», он засматривался теперь не на морскую гладь, а на вершину горы Ай-Петри. Султан представлял себя летающим там высоко среди птиц. Мечты о полётах привели парня в аэроклуб (сейчас это симферопольское спортивное заведение носит имя Амет-Хана). И уже 22 июня 1941 года он не просто ушел на фронт – он уже совершал разведывательные вылеты и штурмовал немцев на самолете И-153 «Чайка».

Весна 1942 года ознаменовалась его первой яркой победой в воздушном сражении. Их полк на тот период базировался в составе ярославской противовоздушной обороны. 31 мая на своём непрерывно атакующем «Харрикейне», когда закончились боевые припасы, он стал таранить многоцелевой немецкий самолёт «Юнкерс-88». Враг был готов скинуть тонны взрывчатки на ярославских жителей, когда Амет-Хан ударил его снизу левым крылом. Но при этом сам застрял в загоревшемся корпусе прочного «Юнкерса». Султан проявил колоссальную силу духа и выдержку, не дёрнул кольцо на парашюте раньше времени, а выпрыгнул уже из догорающего самолёта. Это была его единственная возможность спастись, и лётчик её не упустил.

Вскоре Амет-Хан получил приглашение в Ярославль. На главной площади в присутствии огромного количества людей городской комитет обороны вручил ему именные часы и почётную грамоту. Позднее за этот подвиг Султана наградили орденом Ленина. В Ярославле в 2010 году в память о событии военных лет установили монумент великому лётчику.

*** 

Мальчишка с царским именем – босой.

 У моря жил – мечтал достичь небес –

 Вот парадоксы жизни непростой.

 Алупка старая! Родился, вырос здесь.

 Амет в сезон курортников водил

 К вершинам Бедене-Кыр и Ай-Петри.

 И там в горах, наверное, решил

 Пилотом стать – летать подобно ветру.

 И вот сбылась мечта! Орёл – лети!

 Но тут война, смертельная  рулетка,

 Запутала все планы, все пути:

 Реальный бой серьёзней, чем учебка.

 На русский Ярославль  враги идут.

 Подбитый юнкерс пал, как чёрный ворон.

 Спасибо, друг надёжный, парашют

 Не подкачал: он за штурвалом снова.

 Дворянский титул немчика-барона

 Не впечатлял – шутил, свершив таран:

 «Упал, как все, подумаешь: персона,

 Что мне бароны? Я и сам – султан!».

Последний бой осуществил 29 апреля 1945 года, в воздушном сражении над берлинским аэродромом «Темпельхоф» сбил немецкого истребителя «Фокке-Вульф 190».

За весь военный период у лётчика накопилось:

603 боевых вылета, в 70 из них штурмовал технику и живую силу немцев, оказываясь почти без защиты перед огненными обстрелами, несущимися с земли;

150 сражений в воздухе;

сбил 30 вражеских самолётов лично и 19 в групповом составе.

За беззаветное служение Родине, бесстрашие в борьбе с фашизмом, за боевые заслуги и подвиги Султана удостоили следующих высших советских наград:

три ордена Ленина;

орден Александра Невского;

орден Красной Звезды;

орден Отечественной войны I степени;

три ордена Красного Знамени.

Два раза, в 1943 и в 1945 годах, Султану присваивали звание Героя Советского Союза.

 ***

Победа близко! В отпуск в край родной

 Приехал и попал как будто в ад:

 Его народ в теплушки всей гурьбой

 В три дня толкнул  НКВД приклад.

 Родителей, сестру спасти сумел,

 Брат получил лет 20 лагерей.

 И сколько их: таких кровавых дел.

 И сколько жертв невинных и смертей?!

 Чем бабушка-соседка предала

 Отца народов и его оплот?

 А дети? Крошки вовсе: мал мала….

 Не может быть предателем народ!

 И сколько он протестов ни писал:

 Вернул в Алупку лишь свою семью.

 Упрямством только злобу вызывал

 И портил биографию свою:

 – Амет, из Дагестана твой отец.

 – Но мать – татарка. Их нельзя делить!

 – Но по отцу народ, признай, глупец, 

 На сколько  легче стало б тебе жить!

 За сбитых самолётов злобный рой

 Давно бы мог ты Звёзды получить:

 Не дважды – трижды должен быть Герой,

 Когда б не стал татар своих хвалить.

***

 – Ведь ты же дома, мама, что ж не так?

 Она – украдкой слезы вытирать:

 – Не та Алупка, ой, сынок! – не та!

 Соседка новая помои льёт,

 Ко мне во двор. Шипит: «Где ты взялась?!»

 Ведь женщина – а, как сапожник, пьёт.

 Халат, подарок твой, швырнула в грязь.

 Отец ее одёрнул: – Насибе.

 Не видишь: сын устал с дороги

 Ну что ты о себе да о себе?

 Пусть  хоть к земле привыкнут его ноги.

 После войны Алупку не узнать:

 Другая речь, обычаи и люди.

 Дома пустые стали заселять.

 А мать хозяев старых не забудет.

 Соседский Волька, русский паренёк,

 Нашёл в углу игрушечку – солдата.

 Мальчонке русому, пожалуй, невдомёк:

 Его ровесник здесь играл когда-то.

 И так мечтал скорее подрасти!

 Но повзрослел уж слишком, слишком рано:

 Он умер от жары и от тоски

 На полустанке N в  Узбекистане.

 Что ж надо жить: без неба он пропал

 И вновь вокруг друзья и самолёты.

 Но он всю жизнь не забывал татар.

 И сам себя не спрашивал он: «Кто ты?»

Трудны страницы истории Крыма военных лет. История депортации крымско-татарского народа в Узбекистан до сегодняшнего дня вызывает острую боль у крымских татар. Эта боль стала частью жизни Амет-Хана Султана и не рассказать о ней нельзя. Официально депортация обосновывалась фактами массового участия крымских татар в коллаборационистских формированиях, выступавших на стороне нацистской Германии во время Великой Отечественной войны, и сотрудничества с оккупационными властями. Приведу только одну цитату в подтверждение того, что факт перехода крымских татар на сторону немцев имел место.

Это цитата из выступления Гитлера на заседании Рейхстага 24 мая 1942 года: «В частях германской армии, наряду с литовскими, латышскими, эстонскими и украинскими легионами, принимают участие в боях с большевиками также татарские вспомогательные войска… Крымские татары всегда отличались своей военной доблестью и готовностью сражаться. Однако при большевистском господстве им нельзя было проявить этих качеств… Вполне понятно, что они плечом к плечу стоят с солдатами германской армии в борьбе против большевизма».

Но сейчас о том, что происходило после освобождения Крыма.

11 мая 1944 года, вскоре после полного освобождения Крыма от нацистской оккупации, И. В. Сталин подписал Постановление Государственного Комитета Обороны СССР № ГОКО-5859 от 11 мая 1944[36] о выселении всех крымских татар с территории Крыма. Обоснование депортации было подготовлено в докладной записке Лаврентия Берии: в частности, в ней утверждалось, что «значительная часть татарского населения Крыма активно сотрудничала с немецко-фашистскими оккупантами и вела борьбу против Советской власти. Из частей Красной Армии в 1941 году дезертировало свыше 20 тысяч татар, которые изменили Родине, перешли на службу к немцам и с оружием в руках боролись против Красной Армии». Заявлялось, что татарское население Крыма поддерживало деятельность созданных при содействии оккупационных властей «татарских национальных комитетов», которые содействовали оккупантам в организации татарских воинских формирований, карательных и полицейских отрядов для действия против частей Красной Армии и советских партизан, участвовали в организации угона в Германию свыше 50 тысяч советских граждан. По данным НКВД, в результате оперативных мероприятий после освобождения Крыма было арестовано свыше 5 тыс. «изменников Родины, пособников немецко-фашистских оккупантов и другого антисоветского элемента», у населения изъято более 6 тыс. единиц стрелкового оружия и миномётов. «Учитывая предательские действия крымских татар против советского народа и исходя из нежелательности дальнейшего проживания крымских татар на пограничной окраине Советского Союза», в докладной записке предлагалось выселить всех татар с территории Крыма.

По оценке западных экспертов, около 15 % мужского населения крымских татар воевало в рядах Красной Армии. Во время депортации их демобилизовали и отправили в трудовые лагеря Сибири и Урала. Под депортацию попали преимущественно жены и дети, оставшиеся на полуострове. Н. Ф. Бугай отмечает, что среди красных партизан в Крыму татары составляли 16 %; на самом же деле, согласно архивам, крымские татары составляли около 50 % от всего партизанского движения, при том, что всего крымских татар в Крыму на 1939 год было 20 % от всего населения. Как видим – минимум половина тех, кого подвергли депортации, были партизанами и сражались на стороне Красной Армии.

А между тем, ни международное право, ни советское право не предусматривали коллективной ответственности за действия, совершаемые отдельными лицами.

Президиум Верховного Совета СССР в своём Указе № 493 от 5 сентября 1967 года «О гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму» признал, что «после освобождения в 1944 году Крыма от нацистской оккупации факты активного сотрудничества с немецкими захватчиками определённой части проживающих в Крыму татар были необоснованно отнесены ко всему татарскому населению Крыма».

В ноябре 1989 года Верховный Совет СССР признал депортацию крымских татар незаконной и преступной.

Амет-Хан Султан не доживет до признания депортации крымских татар незаконным деянием, он погибнет намного раньше. Но он посвятит немало времени и сил борьбе за это признание. Он, татарин, никогда не согласится с тем, чтобы весь народ понес наказание за предательство отдельных представителей этого народа.

Тем не менее, крымские татары, воевавшие в частях Красной Армии и в партизанских отрядах, также подвергнуты административной высылке. Известны исключения, когда офицеры из числа крымских татар, не высланы в места депортации как спецпереселенцы, такие, как лётчики Амет Хан Султан и Эмир Усеин Чалбаш.

***

Сына Алупки и южного ветра

С детства манила мечта полетать

Выше орлов над вершиной Ай-Петри!

И покорилась ему высота…

Только дождавшись душистого лета,

В мирных недолго парил небесах, –

Двадцать второго с туманным рассветом

Вылет ему командир написал…

Юным пилотом чернявый татарин

Встретил раскаты июньской грозы…

Хищную птицу без пули таранил,

Неуязвимо стрелял и разил

Лётчик, разведчик и ас-истребитель,

Жизни ведомых спасавший не раз.

В сорок четвёртом родная обитель

Горем героя нежданно обдаст…

***

Слёз не унять у хозяйки Насибы,

Полнится стоном татарская кой.

«Мама, прости за беду и насилье,

Отнятый страшным приказом покой…»

В сердце крылатое Родиной ранен…

Но до конца воевал за страну

Лакец, в анкетах писавший «татарин»,

В небе Берлина закончив войну.

Выше орлов над вершиной Ай-Петри

Не суждено больше было кружить:

Крым под запретом, а встречу со смертью

С Чёрного моря несли миражи…

После окончания войны, по распоряжению Верховного главнокомандующего, все лётчики-асы были направлены на учёбу в академии. С августа 1945 года Амет-Хан — слушатель Военно-воздушной академии в Монино. Но в начале 1946 года лётчик подаёт рапорт, в котором пишет: «Трезво взвешивая уровень своих знаний, не вижу возможности дальнейшей учёбы. Поэтому прошу отчислить меня, так как не уверен, что выдержу пять лет учёбы в академии». Его рапорт был удовлетворён, и в апреле 1946 года майор Амет-Хан Султан был уволен в запас.

Однако лётчик не мог жить без неба и поэтому всеми силами стремился вернуться к лётной профессии. Долгое время это ему не удавалось, Амет-Хан впал в депрессию, но благодаря поддержке и помощи боевых друзей в феврале 1947 года Амет-Хан Султан становится лётчиком-испытателем Лётно-исследовательского института в Жуковском.

***

Ему, татарину, запрет лететь в Париж,
 Хоть там и ждали его лётчики-французы:
 – Ты и в Париже, друг, не промолчишь,
 А нам скандал во Франции не нужен.

 – Своей я грудью прикрывал друзей –
 На это годен, звать не забывают.
 – И в Ленинграде сходишь ты в музей,
 А пить коньяк – другой пусть уезжает.

 Он лётчик-испытатель – он герой
 И в мирное, обыденное время.
 Отправившись в  полёт тот роковой
 Не на земле погиб, а в синем небе!

 Оставил даже в космосе свой след:
 Он имя  дал для маленькой планеты.
 Аэропорт в Махачкале, привет!
 Ты назван  был по имени Амета.

 И памятник в Париже: ну, хитрец!
 Хоть бронзовый, но всё ж в Париж попал!
 «Пилот от Бога» – верно: сам Творец
 Ему дорогу в небе начертал.

 И два народа: матери, отца,
 Тобой гордятся – что ни говори!
 Себе остался верен до конца:
 Орлы и умирают как орлы!

        Он дважды Герой им спасённой державы,

Заслуженный лётчик Союза по праву.

Герой–испытатель и воин-герой

Всегда и везде вёл людей за собой.

Для неба родился и в небе остался.

Орлом настоящим он был, не казался.

Погиб он, как воин, в атаке, на взлёте,

При испытанье в последнем полёте.

Иду я по улице, рвущейся прямо,

Дома её в небо стремятся упрямо,

Его раздвигают высокие краны.

А улица эта – Амет-хан Султана.