Ирина Звягина. Три медведя

В одном из крымских сел, коих немало в этом богоспасаемом крае, жила-была девушка Маша. Всем была она хороша, ни длинными ножками, ни ясными глазками, ни добрым характером Господь Машу не обидел. Однако, не смотря на все это, а так же на крепенькое да справненькое хозяйство, мало кто хотел провожать ее с шумной дискотеки теплыми вечерами, никто не дарил ей ярких «валентинок» на день влюбленных и пышных пионов по случаю окончания школы. Стороной обходили парни улыбчивую Машу. И это ее очень обижало. Она часто спрашивала у своей матери, почему все так происходит, но мама лишь гладила девушку по голове да вздыхала.

А все дело было в том, что Машенька как магнитом притягивала разного рода несчастья. Да ладно бы еще к себе! Все неприятности происходили исключительно с парнями, вертевшимися около ее окон. Бывало, пойдет какой-нибудь Колюня провожать ее вечером домой – возвращается под утром, в разорванной рубахе и абсолютно ничего не помнящим.

- Идем, - рассказывает потом участковому, - по Виноградной, только до поворота дошли и все. Как свет в башке выключили. Аж на автобусной остановке в себя пришел. Пять километров потом от трассы до дома пёхом пёр.

- Ты пьяный, что ли, был?

- Да какое «пьяный», ну? По два пузыря пивасика с пацанами и выпили… пьяный…

- А самогон кто пил?

- Да сколь его, того самогону!

Или Игорек. У мальчика родители – не последние же люди на селе! Мать учительница, отец – агроном, сам мальчик крепче «пепси-колы» в рот никогда ничего не брал, но после перелома носа с Машенькой не то, чтобы встречаться, здороваться боялся.

Только и оставалось бедной девочке, что сериалы по вечерам смотреть. А подружки уже одна за другой шустренько так повыскакивали замуж, обзавелись детками, кое-кто даже и развестись успел, одноклассники отслужили армию, многие поступили в институт, и тоже уже начинали играть свадьбы…

И вот один из них, Вадик, пригласил на свадьбу лучшего своего армейского друга Сашу. Служили ребята в ВДВ, задохликами их счесть было никак невозможно, а в дембельской парадке и вовсе смотрелись наследниками былинных богатырей.

Ах, сельская свадьба! Это вам не в ресторане! Здесь не рассчитывают ни закуску, ни выпивку, здесь всего не мерено. Захмелевшего гостя не выводят здоровенные мордовороты, а по-родственному уложат, в сеннике или дальней комнатушке. Здесь, чтобы выкупит невестину туфельку, женихов дружок в один прием выпивает бутылку крепучего деревенского самогону, вылитого в эту самую туфельку. Музыка всю ночь, слыхать на полсела! По улицам – ряженые: упыри, цыгане, черти полосатые! Пугают личинами девчонок, но те лишь визжат счастливо. Здесь если и дерутся, то не по злобе и не до кровищи, а поутру раскатисто гогочут, вспоминая причину вчерашней драки. Ну, если уж вспомнят – мировую пьют обязательно. На таких свадьбах знакомятся, влюбляются, объясняются, уединяются… Хорошо!

Десантник Саша уже успел высмотреть среди грудастых деревенских красоток осиную талию и малиновые губки, и спросил жениха, как звать понравившуюся девушку.

- Машка, - охотно проинформировал Вадик. – Но ты ее не клей, как друга предупреждаю.

- Она замужем?

- Нет, но…

- Горькооо! Горько! – завопил кто-то и молодого мужа отвлекли от разговора куда более приятные дела.

Опрокинув еще одну «за ВДВ», Саша подсел к Маше.

Девушка, истосковавшаяся по мужскому вниманию, была очарована. Высокий плечистый десантник – это вам не подвыпивший Колюня и не чахлый Игорек. Машенька заиграла всеми красками, глазки заблестели, щечки зарозовели, заволновалась нетронутая грудь… И уж что рассказывал Саша Маше о своих славных подвигах в доблестной армии, и уж как ахала Маша, слушая Сашу – описывать излишне.

Натанцевавшиеся и нацеловавшиеся, медленно двинулись молодые люди по сельской улице, где-то свернули, потом еще… свадебное веселье оставалось позади.  Изредка взлаивали собаки, шуршала листва в садиках, мерцали звезды в бархатном крымском небе

- Мы уже пришли, - робко проговорила Маша и умоляюще снизу вверх посмотрела на юношу.

Он улыбнулся и привлек девушку за талию.

- Лучше не надо…

- Почему?

- Ну, мало ли, - слабо сопротивлялась девушка.

Десантник чуть сильнее притянул к себе красавицу, в этот момент что-то закрыло его лицо, мешая вздохнуть, и резкий удар по затылку погасил сознание. Последнее что он слышал – испуганный вскрик Машеньки.

Очнулся он недалеко от жениховского дома. Кто-то пытался его усадить, приваливая спиной к дощатому забору, и одновременно поправляя голубой берет на затылке.

- Ирод… да рази ж можна, - причитал старушечий голос.

Прикосновение к затылку отдалось во всем теле электрическим разрядом, Саша застонал. Женихова бабка кой-как привела парня в чувство, и он добрался до дома, где вчера так весело гуляли гости. И двор, и дом напоминали поле сражения, тела лежали и на столе, и под столом. Везде виднелись следы разрушений: давленные в тарелках окурки, прилипшая к потолку жареная куриная ножка, цветочный горшок с воткнутой вместо гераньки гантелей, и сама геранька с обвисшими листьями, торжественно украшающая тазик с салатом…

- Повеселились братья-славяне, - проворчал Саша, разыскивая ведро с водой, чтобы рожу ополоснуть.

Понемногу боль отпускала. Дородные деревенские хозяйки уже перемыли большую часть тарелок и рюмок, по второму кругу накрывались столы, и кто-то, придя в сознание, снова заорал «Горько!», а Вадика, с которым Саша мог обсудить случившееся, все не было. Впрочем, когда он появился, толку больше не стало. Молодой муж выглядел как удравший от террористов заложник, ему самому бы кто объяснил, где он находится. Саша прождал девушку до вечера, а потом решил самостоятельно выяснить, кто и что.

Но до дома ее он снова не дошел. Из развесистого куста сирени возле забора вылез здоровенный криволапый мужик, против которого вчерашний плечистый десантник выглядел явно жидковато.

- Тебе чего? – не совсем дружелюбно поинтересовался незнакомец.

- Машу, - слегка упавшим голосом произнес парень.

- А, городской… Тебе вчера мало было?

- В самый раз. Она тебе жена?

- Не…

- А тогда чего?

- Сеструха она мне, малая совсем. Ты ей мозги запудришь, ищи тебя потом… Нечего тут!

- А если я серьезно? – голос Саши неожиданно окреп.

Конечно, это был блеф. Жениться Саша не собирался в ближайшие лет пять, и даже умоляющие машенькины глазки не поколебали бы его решения. Но тут уже было дело принципа. Мужик вдруг как-то грустно поскреб в затылке граблеподобной пятерней.

- И Маха ревет весь день, - устало прогудел он.

- Позови ее, – вполне миролюбиво попросил Саша.

- Не…

- Позови, - настаивал десантник.

- Не. Маманя заругается. Ты того, мелкий… слышь… завтра приходи. Знакомиться будем.

И медведь улез обратно в сирень, хрустя ветками.

Частично Саше стало понятно, почему такой спелый персик до сих пор никем не надкушен. Никто не захочет связываться с девчонкой, заранее зная, что за каждое горбатое слово дело придется иметь с ее старшим братом, который никак не отличается тонкостью обращения. Видать, пресловутый Колюня тоже попал под кулак этого медведя. Но Саша был, во-первых, не робкого десятка, а во-вторых, не местный. Что бы завтра ни случилось, у него всегда был шанс сказать: «Извини, дорогая, служба!» Но только с пустыми руками идти в гости не годится, а одной бутылочки для такой фигуры явно недостаточно. А там же, наверняка есть еще отец с матерью, да и сама Машенька, да и он, Саша, должен же хоть раз да пригубить.

С утра парень смотался в сельмаг, купил коробку самых дорогих конфет, какие нашел, винца, лимончиков, бутылочку «Немиров»… Вадик, увидев такую экипировку, удивился. Уважительно осмотрел шишку на затылке, разорванный тельник, кивнул и вложил в пакет с покупками еще две литрухи домашнего коньяку. Друзья обнялись.

У калитки машинного дома собачий лай десантника не встретил. Зато вышла сияющая Машенька, свежая и счастливая. Молодые люди тихо поцеловались, и девушка распахнула дверь в дом:

- Входи, Саша, знакомься. Это…

У десантника пропал дар речи. На диване напротив двери с трудом умещались три громадных фигуры. Совершенно одинаковые низкие лбы, внимательные неулыбчивые взгляды из-под кустистых бровей, лопатообразные ладони, могучие борцовские торсы и ноги. Повернутые ступнями внутрь.

- Это мои братья, Даня, Саня и Ваня, - щебетала Машенька, - но с Ваней вы уже знакомы.

Десантник почувствовал, как предательски гнуться колени. Эти медведи его не то, что в соседней области, в Якутске из-под вечной мерзлоты выроют. Для них тайга – дом родной. Парень на секунду замялся у порога и в этот момент за его спиной раздался голос, чем-то напоминающий женский:

- Чего встал-то, зятек? Проходи, гостем будешь.

И кто-то чуть подтолкнул его в спину. От этого толчка растерявшегося десантника вынесло на середину комнаты. В дверях остановилась женщина, вытирающая руки о фартук и прочно закупорившая фигурой все пути к отступлению. На гнущихся ногах Саша добрел до стола и водрузил на него пакет.

- Какой молодец! – похвалила женщина. – Учитесь, обормоты!

- Мааам, - утробно прогудел Даня, но его тут же властно перебили.

- Не мамкай! Собирайте на стол, я все приготовила.

Медведи резво задвигались, от чего диванчик запел и заплакал одновременно.

За столом было скучновато. Братовья и водку, и коньячину хлестали солдатскими кружечками как компот, скучно тыкали вилками в тарелки и с опаской поглядывали на строгую мать. Спиртное ни на кого из них почему-то не производило должного действия. Говорила за столом в основном мать, а Саша после второй кружки мог только кивать.

Проснулся он ночью на пресловутом диване, раздетым и заботливо укрытым шерстяным пледом. «Засада», - только и смог подумать Саша. Организм настоятельно просился на улицу, где обычно в селах расположены «все удобства».

«Хорошо, хоть собаки у них нет», - еще подумал парень и стал пробираться к крылечку. Оно и понятно стало: воровать сюда полез бы только самоубийца.

На крылечке втроем сидели братья и дымили, отчего в селе не было ни единого комара.

- Туда, - показал немногословный Даня пальцем, похожим на полкило докторской колбасы. – И слышь, как тебя… в подвал сходим.

 Подвал был сработан на совесть еще машенькиным папой, которые несколько лет назад тихо скончался в кругу неутешной семьи. В этом подвале в стену были вмурованы две двухсотлитровые бочки.

Спустились. Даня завозился у бочки, а Саша разыскал под лестницей канистру. В воздухе поплыл знакомый медицинский запах.

- Спирт?

- Ну!

Наполнили канистру и большую литровую кружку.

- Мелкий, погляди там, маманя не идет?

- Не идет, - вконец обалдел десантник. – А что, не разрешает?

- Строгая…

Кружка спирта ушла как в сухую землю.

- Сам-то будешь?

- А давай, - расхрабрился парень, решив, что двум смертям все равно не бывать. Хватило его глотков на пять, после чего он, что называется, «умер».

Даня аккуратно допил кружку, ликвидировал все следы ночного вторжения и вынес из подвала на себе и бесчувственного Сашу, и вожделенную канистру. Паренька уложили на тот же диван и все так же заботливо прикрыли пледом. Утром остатки слили в стаканчик, поднесли опохмелиться и вынесли вердикт: годен.

А через три месяца в этом благословенном крае сыграли такую богатую свадьбу, о какой и председателева дочка не мечтала. Красавица невеста глаз не сводила с суженого, счастливый жених в форме воздушно-десантных войск разве что на руках не носил тещу, и три зверовидные фигуры следили за порядком. На этой свадьбе драк не было.

Рассказ опубликован в альманахе "Огни над Бией" № 49/1 (2019)

Жми, чтобы прочесть еще один рассказ Ирины Звягиной