Рубцов – поэт истинно русский, это признавали все и при жизни его, и никто никогда не отрицал этого и после его трагической смерти. И вот вопрос: что нужно, чтобы стихи того или иного поэта можно было назвать русскими с полным осознанием значения этого слова? Достаточно ли того, что стихи будут написаны на русском языке? Достаточно ли, что стихи будут безупречны в техническом смысле, с выверенным размером, с безупречно подобранной рифмой, неизбитой и не клишированной? Достаточно ли будет того, что в стихотворении будет присутствовать патриотический мотив или того больше – прямое свидетельство лояльности поэта к существующей власти?
Очевидно, нет.
Что нужно для
того, чтобы никто и никогда не усомнился в том, что ты русский, только русский
и никем иным быть никогда не сможешь? Родиться в России? Говорить на русском
языке? Безумное количество людей, родившихся в России и говорящих по-русски,
отождествляют себя с другими народами. Потому что чувствуют внутреннее родство
с другой культурой. Русский поэт внутренне связан именно с русской культурой.
Он будто бы обречен осознавать свою неразрывность с Пушкиным и Гоголем, с
Мандельштамом и Маяковским, с Цветаевой и Барто. Со всеми ссыльными, вольнодумцами,
бунтовщиками – и с теми, кто доносил на них и писал гнусные статьи в
«Литературной газете». Быть русским поэтом – значит принимать историю своей
страны и своей культуры, не пытаясь закрыть глаза на горькие ее страницы.
Все это присуще
Николаю Рубцову в такой высокой степени, что сложно сразу осознать.
***
С
моста идет дорога в гору.
А
на горе — какая грусть!-
Лежат
развалины собора,
Как
будто спит былая Русь.
Былая
Русь! Не в те ли годы
Наш
день, как будто у груди,
Был
вскормлен образом свободы,
Всегда
мелькавшей впереди!
Какая
жизнь отликовала,
Отгоревала,
отошла!
И
все ж я слышу с перевала,
Как
веет здесь, чем Русь жила.
Все
так же весело и властно
Здесь
парни ладят стремена,
По
вечерам тепло и ясно,
Как
в те былые времена…
А еще быть
русским поэтом почти всегда означает быть православным. Православие –
культурообразующая религия. Наш народ может не знать наизусть 10 заповедей
Христа, но интуитивно, внутренне он чувствует их и носит Христа в сердце своем.
Рубцов Николай Михайлович родился, как мы знаем, в 1936 году, воспитывался в
детском доме, и вроде бы некому было объяснять ему азы православия. И основная
литературная деятельность его приходится на те годы, когда в стране вовсю
разворачивалась антирелигиозная пропаганда – на 60-е годы. Но нельзя,
невозможно вытравить православие из крови русского поэта! Рубцовская Россия
предстает перед нами не шагающей строем, не вооруженной коммунистическими
лозунгами. Русский народ в стихах Рубцова – это народ- богоносец.
Ферапонтово
В
потемневших лучах горизонта
Я
смотрел на окрестности те,
Где
узрела душа Ферапонта
Что-то
Божье в земной красоте.
И
однажды возникли из грезы,
Из
молящейся этой души,
Как
трава, как вода, как березы,
Диво
дивное в русской глуши!
И
небесно-земной Дионисий,
Из
соседних явившись земель,
Это
дивное диво возвысил
До
черты, не бывалой досель…
Неподвижно
стояли деревья,
И
ромашки белели во мгле,
И
казалась мне эта деревня
Чем-то
самым святым на земле…
Еще одна
удивительная особенность русской поэзии и, соответственно, русского поэта – это
открытость и любовь. Поэт, вобравший в себя всю огромную любовь, пропустивший ее
сквозь собственное сердце, истерзав себя, не может скрыть ее от мира. Это,
безусловно, и любовь к своей малой родине, и любовь к неброской северной
природе, и осознание собственного несовершенства и собственного счастья быть
частью этой природы. Сердце Николая Рубцова не просто открыто - оно распахнуто в Россию, словно окно
деревенской избы в осенний день.
В осеннем лесу
Доволен
я буквально всем!
На
животе лежу и ем
Бруснику,
спелую бруснику!
Пугаю
ящериц на пне,
Потом
валяюсь на спине,
Внимая
жалобному крику
Болотной
птицы…
Надо
мной
Между
березой и сосной
В
своей печали бесконечной
Плывут,
как мысли, облака,
Внизу
волнуется река,
Как
чувство радости беспечной…
Я
так люблю осенний лес,
Над
ним — сияние небес,
Что
я хотел бы превратиться
Или
в багряный тихий лист,
Иль
в дождевой веселый свист,
Но,
превратившись, возродиться
И
возвратиться в отчий дом,
Чтобы
однажды в доме том
Перед
дорогою большою
Сказать:
— Я был в лесу листом!
Сказать:
— Я был в лесу дождем!
Поверьте
мне: я чист душою…
Еще одно
немаловажное обстоятельство. Чтобы быть русским поэтом, надо быть признанным
таковым именно русскими поэтами. Без такого признания – вы просто пишете стихи
на русском языке. То есть, не более, чем сочинитель. А чтобы быть признанным
русскими поэтами, кроме всего вышеперечисленного нужно еще и языком владеть в
самой высокой степени, и от подражательства отказаться. И очень серьезно
относиться ко времени, в котором довелось жить.
*****
У
матросов нет вопросов. Я, наверно, не матрос…
Почему
мы смотрим косо на того, кто в небо врос?
Печка
в плитке изразцовой затмевает дымом свет.
Выпьем,
братцы, за Рубцова – настоящий был поэт!
Был
бы бездарью – и ладно. Их, родимых, пруд пруди.
Угораздило
ж с талантом жить, как с лампою в груди.
Жгла
она зимой и летом, так, что Господи спаси! —
А
без этого поэтов не случалось на Руси.
Сколько
пользы в папиросе? Много ль счастья от ума?
Поматросил
жизнь и бросил. Или бросила сама?
Пусть
он жил не образцово, кто безгрешен, покажись!
Выпьем,
братцы, за Рубцова, неприкаянную жизнь.
Злое
слово бьет навылет, давит пальцы сапогом.
Эй,
бубновые, не вы ли улюлюкали вдогон?
До
сих пор не зарубцован след тернового венца.
Выпьем,
братцы, за Рубцова поминального винца.
Тяжесть
в области затылка, да свеча за упокой.
Непочатая
бутылка, как кутенок под рукой.
Старый
пес изводит лаем. Хмарь и копоть на душе.
Я
бы выпил с Николаем. Жаль, что нет его уже.
Царев Игорь
___
...А мы живем,
и каждого из нас
терзает все,
что и его терзало,
и потому,
пока не пробил час,
покамест время нас не обтесало,
давай поймем,
что наша жизнь — завет,
что только смерть развяжет эти узы —
ну, словом, все,
что понимал поэт
и кровный сын жестокой русской музы.
Станислав Куняев
Комментариев нет:
Отправить комментарий