Наблюдения обывательницы. Степан Сергеевич Радионов

 

Фестиваль «Седьмое небо» сделал мне удивительный подарок: он познакомил меня со Степаном. На фестиваль всегда съезжаются неординарные личности, талантливые люди, это давно стало аксиомой, но Степан Радионов выделялся среди них. И я не могу даже толком подобрать слова, чтобы описать свое восхищение этим мальчиком.

Степану – всего девять лет.

Степан Радионов – юный литератор. Когда на площадке «свободного микрофона» он прочитал эссе о добрых словах, которые мы произносим по утрам, я почувствовала, как навострило ушки мое любопытство. Потому что как-то не увязываются в моем внутреннем мировосприятии, не становятся рядом два таких понятия, как «эссе» и «девять лет». Эссе – это плод взрослых размышлений, плод исканий, внутренней работы, жизненного опыта. По крайней мере, в моем понимании так. А девять лет – это нечто иное! Это в лучшем случае:

 

Муха села на варенье –

Вот и все стихотворенье.

 

В общем, сочетание несочетаемого настолько возбудило мое любопытство, что я захотела поближе познакомиться со Степаном. Я пригласила его побеседовать – он не отказался. 

Но до встречи было еще некоторое время. Размышления о талантливых детях как явлении увлекли меня далеко в сторону. Я вспомнила о ялтинской поэтессе Нике Турбиной, чьи детские стихи на очень взрослые темы всколыхнули в начале восьмидесятых умы творческой интеллигенции Советского Союза. Ника Турбина стала в моем понимании неким символом, живым подтверждением аксиомы о том, что чем больше дано, тем больше спросится. Но что-то мешало мне провести параллель между Никой и Степаном, и, немного подумав, я поняла, что именно. Ника была обласкана столичной интеллигенцией настолько, что сама поверила в свое величие. Да и кто бы на ее месте не поверил, если сам Евгений Евтушенко писал предисловие к ее первому стихотворному сборнику «Черновик». Сборник кстати сказать, вышел из печати, когда Нике было меньше лет, чем Степану сегодня. Следствием такого раннего и такого громкого признания стала трагическая судьба девушки.

А мне вдруг стало не по себе. Не собираюсь ли я сыграть в судьбе Степана ту же роль, что и московская интеллигенция в судьбе Ники? Нет, у меня не получится. Потому что есть еще один очевидный фактор, который мало кто замечает – это фигура взрослого, который все время рядом. Бабушка Ники Турбиной прилагала все усилия к тому, чтобы талант внучки приобрел известность. И вот так мое внимание распространилось и на маму Степана – Ксению Радионову. В итоге мы втроем уселись в тенечке, чтобы приоткрыть дверцу в мир ребенка, которого, вопреки современной моде, мама ни разу не назвала «особенным».

- С какого времени стал проявляться интерес к сочинительству?

Степан весело крутит русой головой:

- Не помню, точно. Наверное, лет в пять.

Степан Радионов

На самом деле, когда Степану было пять лет, он уже присутствовал на первом в своей жизни литературном фестивале. Он не может помнить времени, когда он увлекся литературой, потому что еще до его появления на свет мама читала своему будущему ребенку вслух. И не что-нибудь, а пушкинский роман в стихах. Да, «Евгения Онегина»! У меня сложилось впечатление, что Степан был как будто изначально запрограммирован на нелегкий путь творчества. Ксения согласно кивает:

- Он еще в детстве мог выдавать крохотные рифмовочки. Я пробовала записывать за ним, но сохранилось не так уж много. Стихами это, конечно не было, да и рифма присутствовала не всегда, но в некоторых его высказываниях была удивительная глубина. В три года он как-то сказал, глядя на  снег: «Пока идет снег, можно успеть завязать ботинки и слепить снеговика».

Я представила, сколько усилий нужно приложить трехлетнему мальчику, чтобы самому себе завязать ботинки, спуститься во двор и слепить снеговика – и мне стало понятно, каким долгим был снегопад в тот день. Ксения рассказывала, что по собраниям литературных объединений она носилась вместе с сынишкой – просто не с кем было оставить, не бросать же одного. И получается, что литература стала естественной средой обитания Степана, одной из норм его жизни в этом мире. Он в литературе «с младых ногтей».

- Именно так, - соглашается Ксения. – У всех родителей проблема: как приучить ребенка читать. У меня другая проблема: куда книжки прятать, чтобы он успевал уроки сделать, домашние обязанности выполнить, да еще мы посещаем занятия по фортепьяно и горным лыжам.

У меня падает челюсть: горные лыжи? Фортепьяно? Домашние обязанности? Какие домашние обязанности у мальчика в девять лет?!

- Да вы что! Степан запросто может и еду приготовить, и в магазин сходить.

Степан уверенно кивает:

- Я даже выпечку освоил. Как-то внезапно. В прошлом году. У меня хорошо получилось пирожное «бисквитиус».

- Умеет, умеет, - подтверждает мама. – У нас дома парализованная бабушка, так что пока я на работе, Степан хозяйничает. Единственное, чего не может, это памперс ей сменить, на это физическая сила нужна.

Я прихожу в ступор. Сколько же часов в сутках у этого мальчика, если он успевает и учиться в школе, и посещать музыкалку, и секцию горнолыжников, и помогает по дому, да еще и читает запоем? А читает он немало: Степа успел прочесть всю серию рассказов о Шерлоке Холмсе, несколько произведений Виктора Гюго, и прослушать в записи «Войну и мир» практически полностью. Это не считая детской литературы, вроде "Буратино" или "Рассказов для детей" того же Льва Толстого. От «Войны и мира» у меня едва не началась паника: нам ее преподавали, когда я училась в девятом классе! И спроси сто человек, сколько из них вдумчиво прочло эту эпопею от начала до конца – не думаю, что наберется хотя бы десяток! Я подумала, что мальчик если и прослушал такое произведение, то вряд ли что-то понял из него. Я спросила, какой герой понравился ему больше остальных. Такие ответы, как Болконский или Безухов были бы как минимум предсказуемы и понятны: внутреннее благородство обоих, патриотизм, духовные искания. Степан отдал свои симпатии простому партизану по фамилии Семишкур из отряда гусара Денисова. Потому что смелый, бесстрашный. Ну, и кто из читавших роман Льва Николаича помнит партизана Семишкура? Четвертый том, между прочим…

Степана вообще привлекают такие черты, как храбрость, отвага. Он мечтает о карьере военного или полицейского. Под конец нашего разговора Степан ошарашил меня еще и умением играть на гитаре.

После общения с Ксенией и Степаном я уже не удивилась тому, что в номинации «Публицистика» Степан Радионов занял первое место. Не удивилась и тому, что на церемонии награждения он с выражением прочел для собравшихся поэтов свой любимый отрывок из «Евгения Онегина». Я наблюдала за ним почти до самого отъезда и видела, как мальчишка с удовольствием возился в песочнице во дворе гостевого дома, как с мотался с мамой на пляж и на рынок за фруктами…

И только дома я вдруг осознала, чем так кардинально отличался Степан от остальных молодых авторов. Да и вообще от авторов фестиваля.

У Степана не было смартфона. По крайней мере, я не видела его с телефоном в руках. С гитарой видела, с микрофоном видела, с пакетом покупок видела, с мороженым, с яблоками – с чем угодно… Не в этом ли секрет особенного ребенка? Может, и в этом.

Хотя Ксения своего сына каким-то уж очень особенным не считает...