Анастасия Грушак. Помню все, как во сне...

Среда, 20 октября, 1941 год.

     Остались мы втроем: мама, Катюша и я… Дедушка умер.
Сегодня он вышел из нашего убежища, не успел перейти улицу, как вдруг… Его убило осколком снаряда… Хотя дедушка был уже мёртв, мама подбежала к нему, пыталась чем-то закрыть рану, но было понятно, что ничто уже не поможет ему, она только испачкала руки и одежду. «Деда, ты чего? – не своим голосом заорала Катя, тряся худенькие плечи. – Де-е-еда-а!» Но дедушка её уже не слышал. С развевающимся седым пушком на голове он  ступал босыми ногами туда, где в колышущемся мареве молча стояли тени. Они ждали его…

        Когда я спустилась в подвал  с надеждой, что там еще хоть что-то осталось из еды, то всё еще плакала. Возвращаясь с пустыми руками, встретила нашу соседку тётю Иру, она спросила, в чем дело. Когда я ей рассказала, что случилось, она опустила голову, и было заметно, что женщина с трудом сдерживала слезы, ведь они с дедушкой  были очень хорошими друзьями.  С дрожью в голосе  она тихо прошептала: «Слезы нам не помогут»…

Четверг, 21 октября, 1941 год.

    Сегодня мы хоронили дедушку. Но даже не в гробу. Мама с тётей Ирой завернули его тело в одеяло, зашили, дядя Коля его куда-то унес,  и больше я его не видела… А Катенька все не перестает спрашивать о дедушке, мама дрожащими руками  гладит ее по голове и объясняет, что дедушка  рядом, что он наблюдает за нами с небес  и по-прежнему нас любит.

Пятница, 22 октября,1941 год.

     Если честно, очень страшно выходить на улицу.  Не знаешь, выживешь ли ты или, как дедушка,  больше не вернешься домой. Но делать нечего, нам пришлось идти. Как назло, эта осенняя погода напомнила о себе. Не успели мы выйти, начал идти крупный дождь со снегом, мы с тетей Ирой побежали!   Как всегда, за хлебом огромная очередь. Было очень холодно, почти ничего не помню, только шум ветра и свист снарядов примерно в километре от нас…

Суббота, 23 октября, 1941 год.

     Постоянно хочется есть, я об этом не говорю, чтоб меньше тревожить маму, она и сама понимает, зато Катя часто жалуется. Мама, деля хлеб на нас троих, оставляет себе всегда самый маленький кусочек. По карточкам выдают очень мало, ты стоишь в очереди полдня, а иногда и больше  ради куска хлеба, который способен спасти тебя и твою семью.

Воскресенье, 24 октября, 1941.

      Вечер. Помню, как в это время мы любили собраться всей семьей за круглым столом на кухне, пили чай и разговаривали обо всем на свете…
А сейчас я сижу и думаю… За что нам все это? За что?! Разве мы это заслужили? Никогда не могла подумать, что люди, внешностью похожие на нас, могут так поступать, могут быть такими жестокими… Но когда смотришь  на то, что творится вокруг, задаешься вопросом, а люди ли это? Нет. Нелюди! Но ничего… Мы потерпим еще немного. Мы справимся. Мы победим.

Понедельник, 24 октября, 1941 год.

      Сегодня долго бомбили. Бах! Тишина… Опять бах! Бах! Спустя время, когда всё стихло, мы услышали какие-то звуки с улицы, голоса. Выглядываем в окно, но ничего не видно, очень темно, мама сказала отойти от подоконника, могут заметить… Сердце бешено колотится. Мы услышали шум в коридоре - стучали в соседскую дверь. У меня затряслись руки, ноги подкашивались. Мама начала одевать сонную Катеньку. Снова постучали в  дверь...Боже, как же страшно...

Вторник, 25 октября, 1941 год.

      Вчера не дописала... Когда к нам постучали и  мама открыла, оказалось: свои. Несколько солдат в темно-зеленой форме и в  шлемах с красной звездой. Торопили нас, велели брать только самое необходимое, ничего толком не объяснили, сказали только, что срочная эвакуация. Мама собрала в большую дорожную сумку вещи: Катино пальто, мое шерстяное платье, бельё, ещё она быстро положила в боковой карман сухари. Было больно расставаться с родной квартирой, больно понимать, что остаются только воспоминания, больно думать о том, что мы больше не соберёмся всей семьей за нашим старым круглым столом, который дедушка  собрал собственными руками. А он  больше не умостит на острых коленях гармонь, не станет перебирать лады. И не взметнётся его голос, не поднимется плавно, словно белый дым в хорошую погоду…

      Когда мы вышли на улицу, на дороге стояла большая машина, в которой уже сидело несколько человек. Машина тронулась… Помню всё, как во сне… Как же хочется проснуться и понять, что это всего лишь очередной страшный сон, почувствовать мамины объятия, услышать нежный голос, успокоиться и снова уснуть…