Наблюдения обывательницы. О цене европейских ценностей и о библейских 30 серебренниках.

1.     На что это похоже?

Несколько раз посмотрев фильм М.Козакова «Визит дамы» я поймала себя на том, что мне сложно правильно сформулировать, что это. Мне казалось это смесью самых разных жанров от мелодрамы до трагедии. Ну, смотрите сами, вот вроде бы все просто: когда-то давным-давно, парень поматросил юную девушку. Поматросил да и бросил. Такие истории можно грести лопатой. Классика жанра, мексиканцы на этом вон какую «Просто Марию» отгрохали, полтораста серий! С музыкой, со слезой, со счастливым концом, все как положено.

Девушка в результате внебрачной связи родила ребенка, стала предметом осуждения в глазах горожан, ей пришлось покинуть родину и стать проституткой в одном из борделей. Ну что ж, и такой сюжет не редкость, особенно если за дело берутся горячие парни из Болливуда. Шикарные бюсты, влажные очи, длинные косы, яркие сари, танцы на берегу океана, и тоже с музыкой, со слезой в голосе, со счастливым концом, даром, что серий всего две.

Перипетии судьбы делают героиню сказочно богатой, ей достаются в наследство миллиарды американских денег, она становится владелицей «заводов-газет-пароходов», меняет мужей как перчатки, и однажды приезжает в родной город. Немецкие короткометражки за 30 минут такое развитие сюжета подадут - закачаешься. Особенно упрут на количество мужей, конечно. Но с расслабляющей музыкой, и можно и со слезой в голосе. А можно и не со слезой. Но уж точно со счастливым концом!

Вернувшись, бывшая глупышка, а ныне эпатажная миллиардерша устраивает в городе шоу, достойное славы древнейших мафиозных кланов Сицилии. Она так умудряется нагнуть город, как будто брала уроки у самого Дона Корлеоне. Она делает городу предложение, «от которого невозможно отказаться». Без музыки. Без слезы в голосе. Без счастливого конца. Технично, продуманно, профессионально. В таких делах лучше акул Голливуда не справляется никто.

В конце концов зло наказано, справедливость торжествует, а радости при этом почему-то никто не испытывает – шекспировская трагедия, не слабже. 

А потом я узнаю, что жанр этого фильма (равно как и пьесы, по которой он снят) определен как трагикомедия. Но и еще некоторое время мне понадобилось, чтобы сообразить, в чем же заключается комическая составляющая.   В общем… все настолько непросто, что тут в два слова не уложиться и надо бы основательно посидеть с кружкой чая около экрана. Но мы попробуем.

2.     Объект мести – мелкий лавочник Илл?

Перечитав пару десятков зрительских отзывов, я приуныла. Зритель  увидел только то, что плавало на поверхности. Он увидел всего лишь месть обиженной женщины обидчику-мужчине. Дескать, вот он, гад такой, заморочил голову семнадцатилетней Кларе, заделал ей ребенка, а потом отказался от отцовства, приведя в суд двух лжесвидетелей. И ей, несчастной и опозоренной, пришлось уехать из города, стать проституткой и тэ дэ, а ребеночек умер в приюте от менингита. И через тридцать лет правосудие настигает мерзавца. Клара отомстила Альфреду за свою сломанную жизнь и за смерть своего ребенка.

Но я спрашиваю вас, смотревших фильм, а на кой хрен бы ей, миллиардерше Кларе, так заморачиваться? Ну, захоти она наказать Альфреда, чего ждать аж 30 лет? Да по одному щелчку пальчиков ее телохранители, Тоби и Роби, приволокли бы этого Альфреда на блюдечке с голубой каемочкой, обложенного огурчиками и зеленым горошком, с яблочком во рту! Не пожалела же она денег, чтобы разыскать лжесвидетелей, а этого даже искать бы не пришлось. Да что там Тоби и Роби, первый ее муж, Цаханассьян, подобравший ее в том борделе, отомстил бы так, как умеют мстить за кровную обиду только кавказцы (зря, что ли, автор фамилию армянскую придумал!) Хотела бы Клара отомстить Альфреду, стала бы она семь раз ходить замуж и потом еще устраивать это шутовское венчание в гюлленском соборе? Как это вообще связано?

А никак! Потому что Клара вообще не собиралась убивать Альфреда! И месть ее предназначалась не ему, Жизнь и без Клары дурака наказала: прогоревший лавочник в прогоревшем городке, женатый на визгливой бензопиле, так бы и помер в долгах как в шелках, оставив собственных детей без куска хлеба. Если бы Клара забыла о его существовании вообще, это было бы лучшей местью, потому что он-то, при всем его желании, ничего бы забыть не смог. Она ведь и гимназию там какую-то построила, и собор отремонтировала – город, так или иначе, запомнит Клару. Да и жена чуть что пилит:

- Шлюха она! И всегда была шлюхой!

А уж какой шлюхой была Клара, Альфреду лучше всех известно. Не надо сбрасывать со счетов совесть.

3.     Извечный вопрос: кто виноват?

Но если объект мести не Илл, тогда кто? И тогда почему Клара его все-таки убила?

Помните ее ответ на «выгодное предложение», с которым пришли к ней представители от городской власти?

- Гуманизм, господа — бизнес миллионеров. С моими же капиталами устраивают мировой порядок. Мир сделал из меня публичную девку, теперь я сделаю из него публичный дом. Нет денег – расплачивайтесь другим способом, если хотите уцелеть.

Клара намерена наказать всю городскую власть, покарать независимо от срока давности каждого, кто так или иначе приложил руку к факту ее унижения. Для этого она разыскала судью Хофмана, слушавшего когда-то ее дело и сделала его своим дворецким. Почему не убила? Потому что публичное унижение для человека с университетским образованием, занимавшего одну из высших должностей пусть и в заштатном Гюллене – хуже смерти. Почему не искалечила на манер тех лжесвидетелей? Потому что он должен был оставаться в здравом уме и трезвой памяти, а в руках Тоби и Роби он запросто мог тронуться умом.

Для этого она методично скупала все предприятия города через подставных лиц и переставала их финансировать. Без заказов, без поставок, без сырья производство останавливается, люди беднеют и уезжают. Город пустеет, нищает. Как и государство.

Кстати, тут можно уловить еще один урок: хотите разорить кого-то – дайте ему кредит, самый большой кредит под самые умеренные проценты, и результаты ждать себя не заставят. Кредит для кого угодно это путь в долговую яму, учитывайте это. Фильм с того и начинается, что судебные приставы описывают имущество в мэрии – в мэрии, Карл! И мэр не возражает. Денег нет ни у кого, даже у мэра, все в долг, включая сигареты. Собор обветшал, из городского музея «кто-то» скупил все мало-мальски ценные полотна. Единственное, что нельзя было купить – это исторический факт, что в местной гостинице останавливался Гёте! Но даже это Клара (отличный стратег!) умудрилась нивелировать единственной репликой:

- Я слышала уже эту байку от вас, Учитель!

Цель Клары – унизить Гюллен, но для этого просто разорить мало. Потому что быть просто нищим не стыдно. Это еще не позор.

И Клара, благодетельница, предлагает городу не много, не мало – миллиард долларов! Миллиард! За эти деньги она могла бы даже породниться с британской королевской фамилией, если бы захотела.  В Гюллене за миллиард местные щелкоперы каждый год издавали бы тонны сочинений на тему «Житие святой Клары», из этих сочинений можно было бы сложить еще один собор с целебным источником для больных, приютом для бездомных собак и гостиницей для паломников. Но Гюллен за миллиард должен будет сделать только одно дело: убить Альфреда Илла.

Осудить, приговорить и сам (!) привести приговор в исполнение.

То есть, каждый из власть предержащих должен стать соучастником убийства, запятнать себя кровью. Невинной кровью, потому что, во-первых, срок давности действительно истек, а во-вторых, потому что ни в одной стране мира не казнят за проступок, совершенный Иллом. Отказаться от своего ребенка хоть и предосудительно, но на смертную казнь все равно не тянет. А Клара требует смерти! Ее требование абсурдно – но и деньги, которые она готова заплатить, немалые. В этом и заключается месть: показать всем, на что пойдут власти и общественность за «бабки». Показать, какова же истинная цена всем их ценностям: совести, морали, религии, принципам, устоям и общественному мнению.

4.     Библейские аналогии

А хотела ли она на самом деле смерти своего бывшего возлюбленного? Каков бы он ни был, ненависти у нее не было. Она давным-давно простила Иллу все обиды. И после того, как ему зачитали бы обвинительный приговор, она сама отменила бы этот приговор. Но Илл совершил большую глупость, когда вздумал вообразить там, в тишине Петерова сарая, что через 30 лет он, старый предатель, может вернуть ее чувства. И вторую глупость он совершил, когда на вопрос Клары о детях он равнодушно ответил:

- А что дети… Дети как дети. У них нет никаких перспектив.

Я не берусь утверждать, что в этот момент почувствовала Клара, но могу предположить это с известной долей вероятности. Обиду и еще одно разочарование! Илл не любит своих детей. Значит, и их погибшую девочку никогда бы не смог полюбить. Так, может, и не надо давать ему шанса на жизнь? Может и правда позвать телохранителей и не придется ломать комедию с миллиардом в мэрии? Но нет, надо все совершить так, как задумано: а вдруг сами-то дети любят своего отца? Вдруг именно они откажутся от ее предложения? Не возьмут ничего в долг и тем самым сохранят ему жизнь? Или жена, «прыщавая поганка» Тильда? Вдруг она любит своего ничтожного Альфреда? В жизни бывает и не такое…

И потому игра продолжалась. 

И было предложение.

И был высокопарный отказ:

- Мы пока еще живем в Европе! И мы пока еще христиане! И лучше умереть в нищете, чем стать палачами!

- Я подожду! – с усмешкой ответила мадам Цаханассьян.

А ждать было недолго. Уже на следующий день: у одного должника – новые сапоги. В кредит! У вахмистра новый золотой зуб – в кредит! В мэрии новый проект ратуши – в кредит! Дети устроены на работы по восстановлению гюлленского собора и им даже организовано горячее питание – на какие шиши??? В храме новый орган, а это по стоимости равно всем хлебальникам Гюллена, украшенным золотыми коронками!  Откуда деньги? Кто и как собирается платить по всем этим кредитам? И как последний удар в пах – городской праздник, на котором всем без исключения предоставляется открытый кредит: ничего не надо платить, достаточно поставить подпись. И все протесты Илла бессильны. Ему наглядно продемонстрировано, что будет, если он вздумает бежать.

И вот тут его фигура, его персонаж уже приобретает что-то библейское. Жертва, которую продали за пресловутые 30 сребренников. Он расплатится за долги города своей жизнью, и даже попытка «изгнать торговцев из храма» никого не впечатляет. Город уже предал Илла, так же как когда-то Илл предал Клару.

На этом месте наказание Илла даже Клара сочла бы достаточным, она видит его затравленные страшные глаза. Она знает цену такому взгляду.

Но город еще наказан не достаточно. Город должен стать не только предателем своего гражданина, но и его палачом. И если хоть один выскажется против предложенной Кларой сделки – Илл будет прощен. Снова библейская история приходит на память:

- Если во всем городе отыщется хотя бы пять праведников, Содом не будет разрушен.

Здесь еще меньше: хотя бы один! Неважно кто! Хотя бы этот спившийся учитель, пытавшийся протестовать возле пивнушки. Прыщавая поганка Тильда, от голоса которой у меня лично начиналась аллергия! Священник, в конце концов, кому ж еще проявить милосердие, если не священнослужителю?

И никого. Все – за! Единогласно.

- Бобби! Чек!

И вот вам ваш миллиард, предатели, убийцы, подонки! Подавитесь! Вы за деньги убили невиновного, вы, пока еще европейцы, пока еще христиане. Вот цена вашим ценностям, вашей вере, вашим принципам. Вы убили невиновного. Да, невиновного! Потому что, не смотря ни на что, перед городом Гюлленом Илл ни разу не виноват! А Клара его простила. А в Библии сказано: что будет прощено на Земле, то будет прощено и на небе.

***

И вот финал. Жестокая игра сыграна, кровавые деньги уплачены, Иуда пока еще не повесился на своей осине, но от этого не легче. И снова встает вопрос: что это было? Мексиканские страсти, шекспировская трагедия или голливудский триллер?

Нет, господа. Это – трагикомедия русского режиссера Михаила Козакова, почему-то не вошедшая до сих пор в коллекцию «Золото Мосфильма».

И у меня нет ответа на вопрос почему.