Татьяна Зеленцова. Дядя Митя

Дядя Митя, худенький, черный, словно цыган, но с синими, как бездонные озера, глазами, был добрейшей души человек. Большим умом он не отличался, да и где было набраться ума, если мать его, простая колхозница, воспитывала одна, а папенька еще до его рождения дал деру. Дяде Мите доводилось пасти коров, свиней, не до ученья было. С горем пополам окончил пять классов: буквы знал, расписаться умел, а таблицу умножения путал как игральные карты. Семью девять у него было сорок восемь. Детство его прошло в глухой деревушке среди лесов и болот, где он собирал клюкву.

Была у него страсть – это игра на гармонике.

По малолетству в драке он получил камнем в ухо. После чего на это ухо и оглох. И все-таки умудрялся извлекать звуки на слух, склонив голову на гармонь здоровым ухом. У себя на деревне он стал первым парнем, но и в соседних деревнях устраивал вечеринки. Девчата его любили за синие глаза и за игру на гармошке, а ему приглянулась Галина, впоследствии ставшая его женой.

Был он подкаблучником, с мягким нравом, а гоголем ходил только после выпитой чарки самогона. Тогда уж он принимался рассуждать о политике вообще и о своей жизни в частности. Потом надоело ему безденежье и работа в селе за трудодни, и дядя Митя с женой уехали на Украину, на уборку сахарной свеклы. Вместо денег с ними расплатились мешками сахара, и с какой-то оказией он умудрился отправить их на родину. Распоряжаться всем этим «богатством» стала теща дяди Мити, невзлюбившая его за пристрастие к выпивке. Ну, он отвечал ей взаимностью.

Так вот, теща прятала сахар под замок и выдавала его по своему усмотрению. Доставалось немного и детям – ее внукам от старшей дочери Анны. За неимением денег на конфеты детвора была рада и сахару.

Потом дядя Митя со своими домочадцами завербовался в Казахстан, осваивать целинные земли. Жили в степи, в бараках, занесенных снегом. Летом работал он на тракторе, пахал целину, и за ударный труд был неоднократно премирован, не сходил с Доски Почета.

Ближе к пенсии дядя Митя с семьей переехал в Крым. Захотелось тепла, солнца. Устроился на коровник скотником. А куда же еще с пятью-то классами образования? С гармошкой не расставался, за коровами и телятами ухаживал, но любил выпить. Доходило до смешного: нужно что-то привезти – дрова, или уголь, или зерно для кур – и с водителем расплачивались бутылкой. Для этой цели у Галины всегда был неприкосновенный запас чистой, как детская слеза, самогонки. Чтобы дядя Митя не воспользовался раньше времени драгоценным нектаром, Галина закапывала трехлитровый бутыль самогона в землю среди цветущего картофельного поля. Но не на того напала! У мужа ее было плохо со слухом, но не с нюхом. Бутыль изымался, опорожнялся, наливался водой, закатывался крышкой и упрятывался на прежнее место. А дядя Митя два дня ходил веселый и удовлетворенный жизнью.

Конечно, случались конфузы. Между супругами начинались разборки, но это не помогало. В любом месте, будь то курятник, поленница дров, угольная куча, находил дядя Митя заначку и конфисковывал ее как премиальные за свой труд скотника. А вечером после работы выпивал ее втихаря, брал в руки гармошку, садился на скамейку под цветущую сирень, растягивал меха, и по селу разливалась песня:

- Студенточка, заря восточная…

Затихнет село, прислушиваясь к звукам гармошки, куры усядутся на насест, корова в хлеву жует свою жвачку, в темноте даже кустов сирени не видно, а дядя Митя все поет да поет о чем-то несбывшемся, о своей далекой юности, да Галина молча сотрет сбежавшую на морщинистую щеку слезу.