"Без вины виноватый" (к 105-летию А.Твардовского)

105-летие А.Твардовского пришлось на тот же год, что и 70-летие Победы в Великой Отечественной войне. Он был певцом этого сурового времени.

Любовь к русской песне, русской литературе была привита ему с детства. Книга не являлась редкостью в домашнем обиходе. Целые зимние вечера отдавались чтению вслух какой-нибудь книги. И первое его знакомство с «Полтавой» и «Дубровским» Пушкина, «Тарасом Бульбой» Гоголя, с популярнейшими произведениями Лермонтова и Некрасова произошло именно таким образом. Отец Твардовского наизусть знал «Бородино», «Князя Курбского» и почти всего «Конька Горбунка».
Дед Гордей Васильевич, участник первой мировой войны, любил петь солдатские песни. Очень впечатлительна была мама Александра Трифоновича, ее до слез мог тронуть звук пастушьего рожка или песня. Стихотворение «Памяти матери» считается одним из самых лиричных в его творчестве.

***

Прощаемся мы с матерями

Задолго до крайнего срока —

Ещё в нашей юности ранней,

Ещё у родного порога,

Когда нам платочки, носочки

Уложат их добрые руки,

А мы, опасаясь отсрочки,

К назначенной рвёмся разлуке.

Разлука ещё безусловней

Для них наступает попозже,

Когда мы о воле сыновней

Спешим известить их по почте.

И карточки им посылая

Каких-то девчонок безвестных,

От щедрой души позволяем

Заочно любить их невесток.

А там — за невестками — внуки…

И вдруг назовёт телеграмма

Для самой последней разлуки

Ту старую бабушку мамой.

Это стихотворение пронизано глубоким чувством вины перед матерью, с которой поэт поторопился расстаться, уехав в большую жизнь. Острое чувство вины за происходящее вокруг очень характерно для всего творчества Твардовского. Стихотворение «Отец и сын» как нельзя лучше расскажет нам, что нет на свете ничего ценнее, чем поддержка родного человека, в которой мы часто отказываем своим родителям и от которой так поспешно отказываемся сами.

Быть может, все несчастье

От почты полевой:

Его считали мертвым,

А он пришел живой.

Живой, покрытый славой,

Порадуйся, семья!

Глядит — кругом чужие.

— А где жена моя?

— Она ждала так долго,

Так велика война.

С твоим бывалым другом

Сошлась твоя жена.

— Так где он? С ним по-свойски

Поговорить бы мне.

Но люди отвечают:

— Погибнул на войне.

Жена второго горя

Не вынесла. Она

Лежит в больнице. Память

Ее темным-темна.

И словно у солдата

Уже не стало сил.

Он шопотом чуть слышно:

— А дочь моя?- спросил.

И люди не посмели,

Солгав, беде помочь:

— Зимой за партой в школе

Убита бомбой дочь.

О, лучше б ты не ездил,

Солдат, с войны домой!

Но он еще собрался

Спросить:- А мальчик мой?

— Твой сын живой, здоровый,

Он ждал тебя один.

И обнялись, как братья,

Отец и мальчик-сын.

Как братья боевые,

Как горькие друзья.

— Не плачь,- кричит мальчишка,

Не смей,- тебе нельзя!

А сам припал головкой

К отцовскому плечу.

— Возьми меня с собою,

Я жить с тобой хочу.

— Возьму, возьму, мой мальчик,

Уедешь ты со мной

На фронт, где я воюю,

В наш полк, в наш дом родной.

Так получилось, что самое тяжкое для страны время оказалось для Твардовского самым счастливым временем жизни. Это обстоятельство вызывало в нем так же огромное чувство вины перед народом и страной. Но что есть, то есть: именно в этот период он написал самое любимое свое произведение «Василий Теркин».

- Я никогда не закончил бы его, если бы не война – вот в чем фокус, - не уставал повторять поэт.

Он создал образ огромной впечатляющей силы, образ героя Священной войны, и вместе с тем запечатлел героическую борьбу всего советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Было и есть до сих пор такое представление, что Теркин – это, так сказать, личный человек, солдат, живущий под этим или другим именем, числящийся в определенной воинской части или за номером полевой почты. Всем хотелось, чтобы Теркин был лицом НЕ вымышленным. Но Теркин, каким он представлен в книге – лицо вымышленное, от начала и до конца создание фантазии автора. И хотя черты характера его были наблюдаемы у многих реальных людей, ни одного из этих людей нельзя назвать прототипом Теркина. Теркин – опытный боец, бравый русский парень, остроумный, не  теряющийся ни перед какими жизненными ситуациями, мастеровой, знающий и крестьянскую жизнь, и законы солдатской жизни. Таким он предстает перед нами в одной из глав «Книги про бойца».

Одной из самых фантастичных является глава «Теркин и Смерть», в которой русский солдат предстает перед лицом Смерти. И она, в конце концов, отступает перед его жизнелюбием, бесстрашием и несгибаемостью.

Чувство личной вины перед погибшими за то, что он остался в живых, будет преследовать поэта до самого конца его жизни. Именно это чувство заставит его не продолжать «Книгу про бойца», Теркин останется солдатом в народной памяти навсегда. Не сможет Твардовский описать своего героя, занятого мирным трудом. Не тот это будет Теркин. Твардовский и сам, не смотря на то, что выжил, сердце свое оставил на фронте. Он так сильно ощущает родство с каждым павшим солдатом, что скорбь о них затмевает даже радость от одержанной Великой Победы.

Из записной потёртой книжки

Две строчки о бойце-парнишке,

Что был в сороковом году

Убит в Финляндии на льду.

Лежало как-то неумело

По-детски маленькое тело.

Шинель ко льду мороз прижал,

Далёко шапка отлетела,

Казалось, мальчик не лежал,

А всё ещё бегом бежал,

Да лёд за полу придержал…

Среди большой войны жестокой,

С чего — ума не приложу, —

Мне жалко той судьбы далёкой,

Как будто мёртвый, одинокий,

Как будто это я лежу,

Примёрзший, маленький, убитый

На той войне незнаменитой,

Забытый, маленький, лежу.

Особый жанр в его лирике – это баллады. Он близок Твардовскому, потому что это жанр героический и повествовательный. Персонажей своих поэт показывает в острых критических ситуациях. В них он попытался как смог передать дух сурового солдатского братства.

Был трудный бой. Всё нынче как спросонку...

И только не могу себе простить:

Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,

Но как зовут, - забыл его спросить.

Лет десяти-двенадцати. Бедовый.

Из тех, что главарями у детей.

Из тех, что в городишках прифронтовых

Встречают нас, как дорогих гостей.

Машины обступают на стоянках,

Таскать им воду вёдрами не труд.

Выносят мыло с полотенцем к танку

И сливы недозрелые суют...

Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен.

Мы прорывались к площади вперёд,

А он гвоздит, - не выглянуть из башен, -

И чёрт его поймёт, откуда бьёт.

Тут угадай-ка, за каким домишком

Он примостился - столько всяких дыр!

И вдруг к машине подбежал парнишка:

«Товарищ командир! Товарищ командир!

Я знаю, где их пушка... Я разведал...

Я подползал, они вон там, в саду»...

«Да где же? Где?» - «А дайте, я поеду

На танке с вами, прямо приведу!»

Что ж, бой не ждёт. «Влезай сюда, дружище...»

И вот мы катим к месту вчетвером,

Стоит парнишка, мимо пули свищут, -

И только рубашонка пузырём.

Подъехали. «Вот здесь!» И с разворота

Заходим в тыл и полный газ даём,

И эту пушку заодно с расчётом

Мы вмяли в рыхлый жирный чернозём.

Я вытер пот. Душила гарь и копоть.

От дома к дому шёл большой пожар.

И помню, я сказал: «Спасибо, хлопец...»

И руку, как товарищу, пожал.

Был трудный бой. Всё нынче как спросонку.

И только не могу себе простить:

Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,

Но как зовут, - забыл его спросить.

Интересны воспоминания фронтовых товарищей Александра Твардовского о нем. По свидетельству А.Аборского, это был человек недюжинной личной храбрости. Наряду с храбростью, он обладал и недюжинной физической силой., твердостью руки и верностью глаза. Неудивительно, что он стал чемпионом гарнизона по игре в городки. О.Верейский вспоминает, что Александр Трифонович любил проявлять свою огромную физическую силу. То есть, не демонстрировать ее, а просто щедро выпускать на волю. Он с удовольствием колол дрова для кухни или рыл новую землянку, не упускал случая подтолкнуть и вытащить из грязи застрявшую машину. А еще с охотой принимал участие в застольных сборищах, где пел песни с однополчанами.

В последние 10-15 лет своей жизни он был для своих собратьев по перу своеобразным духовным отцом, благодаря своему таланту, а так же чувству высокой личной ответственности. И многие поэты называли Александра Твардовского «совестью русской литературы» послевоенного периода. Нашей с вами совестью.

Я знаю, никакой моей вины

В том, что другие не пришли с войны,

В то, что они — кто старше, кто моложе —

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь,-

Речь не о том, но все же, все же, все же…

В 1971 году А.Т.Твардовский ушел из жизни. Случилось это 18 декабря, на 61-м году жизни. Он оставил нам богатое духовное наследие социалистического реализма. Он не любил, по его собственному выражению, «плетень художества вести». Его стих точен, лаконичен, ярок, и по-солдатски проникновенен.

Не лгать.

Не трусить.

Верным быть народу.

Любить родную землю-мать,

Чтоб за нее в огонь и в воду.

А если –

То и жизнь отдать.